ЕВАНГЕЛИЧЕСКО-ЛЮТЕРАНСКИЙ ПРИХОД СВ. ЕКАТЕРИНЫ - РУССКАЯ ЛЮТЕРАНСКАЯ БИБЛИОТЕКА
|
ПЕРВЫЕ ЕВАНГЕЛИЧЕСКИЕ ХРИСТИАНЕ Эту статью я написал для журнала Touchstone (май—июнь 1998) под достаточно внушительным заголовком «Евангелические католики и конфессиональные Евангелические христиане. Экуменические антиподы Лютеранства». В статье определено место лютеранства в ряду других христианских традиций, описано нынешнее состояние дел в лютеранской церкви и предложены различные пояснения, которые могут оказаться полезными. Моей первой мыслью было включить этот материал в книгу, но его тон и подход к проблеме показались мне иными, и я решил сохранить его как отдельную статью. В таком виде я и выношу ее на ваш суд. Представьте себе церковь одновременно евангелическую, провозглашающую благодатное прощение грехов по вере в Иисуса Христа и приверженную таинствам, в центре духовной жизни которой живительные воды Крещения и реальное присутствие Христа в Святом Причастии. Представьте также, что эта церковь глубоко укоренена в Писании, но также предпочитает интеллектуально точную и неизменно традиционную стройную богословскую систему солипсизму индивидуального толкования. Представьте себе церковное служение, объединяющее в себе глубокую проповедь и историческую литургию. Представьте, что эта церковь имеет богатые исторические и духовные традиции, но не страдает законничеством. В общем, представьте себе церковь, вобравшую все лучшее, что есть в Протестантизме и Католицизме. И, наконец, представьте себе, что эта церковь — не маленькая незаметная секта, но одно из крупнейших в мире христианских сообществ. Именно о такой церкви, возможно, мечтают многочисленные христиане, недовольные как пустотой либерального богословия, так и поверхностным американским евангелизмом. Такая церковь существует. Она известна под совершенно не соответствующим ей именем «лютеранская». Во всем мире насчитывается около 60 миллионов лютеран, составляющих крупнейшую протестантскую конфессию. В Соединенных Штатах примерно девять миллионов лютеран, а в Африке и Азии — по пять миллионов. В Бразилии их около миллиона, кроме того, лютеране преобладают в Папуа Новой Гвинее. В Соединенных Штатах насчитывается столько же лютеран Синода Миссури (2,5 миллиона), сколько членов Епископальной церкви. И тем не менее, лютеранская церковь мало известна американским христианам. Католики, баптисты, харизматы, кальвинисты и епископалы широко представлены в теологических дискуссиях, в опросах общественного мнения и публикациях христианских изданий, а лютеране с их особенным взглядом на все, от спасения до политики, остаются в забвении. Билли Грэм назвал лютеранство «спящим великаном». Тот факт, что лютеране невидимы для внешнего мира, или, перифразируя слова Лютера, сказанные о Боге, сокрыты, отчасти их собственная вина, а отчасти — результат теологического конфликта с американской культурой. Однако лютеранство может многое предложить христианскому миру. В составе лютеранской церкви, которая неизменно следует своему тщательно разработанному учению, не все деноминации одинаково успешно сохранили свою ортодоксальность. Но, что важнее, лютеранское богословие — и духовность — в живом противостоянии уравновешивает и решает разделяющие богословские противоречия. ПАРАДОКСЫ Характерной чертой лютеранского богословия является подтверждение парадоксов. Кальвин и Арминий строили свои богословские системы, стремясь рационально объяснить противоречивость библейских истин. Лютер же разрабатывал свое учение, комментируя Библию, следуя Писанию, куда бы оно ни привело, исследуя наиболее глубокие из его противоречий — Закон и Евангелие; Христа как истинного Человека и истинного Бога; христианина — одновременно святого и грешника; оправдание по вере и возрождение в Крещении; Святое Причастие как реальное присутствие Христа в материальных хлебе и вине. Лютеране не только отстаивают как «евангелические», так и «католические» идеи, их взгляд на парадоксы позволяет разрешать проблемы, разделяющие протестантов. Кальвинисты настаивают на спасении исключительно по благодати, проповедуя двойное предопределение; арминиане полагают, что потенциально каждый из нас может быть спасен, подчеркивая таким образом полную свободу воли. Лютеране уделяют больше всего внимания благодати, тому, что Бог совершил все для нашего спасения Своею смертью на кресте, и Его Дух проникает в нашу жизнь через Слово и Таинства — средства благодати. Но Иисус умер за всех, потому каждый может быть спасен. Лютеранство утверждает лучшее, что есть в кальвинизме и арминианстве, избегая исключительности одних и склонности к пелагианству других. Харизматы подчеркивают особую роль Святого Духа, как и лютеране, для которых, однако, Дух живет и действует не в причудливых человеческих эмоциях, но более ощутимо и реально в Слове и Таинствах. Лютеране строжайшим образом придерживаются своих учений, не допуская при этом сепаратизма и законничества. Лютеранское учение о культуре говорит о двух царствах, не позволяя мирскому поглотить духовное, и наоборот. (Этим можно объяснить тот факт, что зачастую лютеране кажутся сосредоточенными исключительно на внутренней жизни, но в то же время ведут себя легко и свободно; что они консервативны, но аполитичны; и что на их церковных трапезах часто присутствует пиво.) Лютеранство, с его таинствами и литургическим поклонением в сочетании с приверженностью Библии и проповеди Благой Вести, могло бы послужить связующим звеном между различными ветвями Христианства. Но, разумеется, все не так просто. Поскольку лютеранство представляет собой «евангелический католицизм» (термин, применяемый многими приверженцами лютеранства), его парадоксы делают его мишенью для нападок со всех сторон. Евангелические церкви считают лютеранство «слишком католическим», высмеивая то, что они называют мертвыми формами, устаревшую музыку и древнюю литургию. На более глубоком уровне им трудно понять убежденность лютеран в спасении по вере, сочетаемую с уверенностью в возрождающей силе Крещения, или примириться с провозглашением пастора о прощении грехов общины. Католики (и православные) не делают различия между лютеранами и другими протестантами, при этом обвиняя лютеран в том, что они начали «раскол» в Христианстве. Внутри протестантизма кальвинисты нападают на лютеран за «недостаточно последовательную Реформацию», за сохранение папистских обрядов и идолопоклонство. Арминиане обвиняют лютеран в отрицании свободы воли и в склонности к антиномизму. Харизматы полагают лютеран слишком «холодными», а фундаменталисты заявляют, что лютеране сильны в учении, но слабы нравственно. Разнообразные нападки вынуждают лютеран к активному противодействию. Лютеране обличают арминиан в отрицании предопределения, а кальвинистов — в учении о двойном предопределении. Католики и харизматы схожи во мнении, будто Святой Дух являет Себя через людей, помимо Слова. Фундаменталисты же склонны к законничеству. Фактически, многие лютеране отнюдь не считают себя протестантами. По сути дела, лютеранская система подобна строению в стиле барокко, которое скреплено строгой приверженностью доктрине, неустанно поддерживающей каждый из ее элементов. Англиканская церковь пытается найти via media — нечто среднее между католицизмом и протестантизмом — посредством компромисса, всеобщего согласия и терпимости к различиям. Лютеране, напротив, избирают полярность. Каждый из полюсов парадокса следует поддерживать и подчеркивать. То что Честертон сказал о парадоксах христианства в своей Ортодоксии, имеет особое отношение к лютеранскому богословию: «Нам нужен не сплав или компромисс, но все стороны в высших своих проявлениях — пылающие любовь и гнев». Христиане не рассматривают природу Христа или нравственное состояние человека с точки зрения золотой середины Аристотеля. Вместо этого «христианство решило проблему объединения непримиримых противоположностей, сохранив каждую из них в ее непримиримости». Так лютеране в равной степени ценят и Таинства, и Евангелие. Англиканство, даже в лучшие его времена, всегда казалось европейским лютеранам всего лишь разновидностью реформированного кальвинизма, поскольку его установки слишком слабы, чтобы признать реальное присутствие Христа. Евангелические христиане перестают быть таковыми, попадая в ловушку «богословия решений» и морализма, не доверяя Богу совершать в буквальном смысле все необходимое. Таким образом, лютеранское богословие, в определенном смысле охватывающее весь диапазон христианской духовности, все же стоит особняком, обладая духовными традициями, чуждыми другим церквям. Возьмем, к примеру, противопоставление лютеранами богословия креста, согласно которому Бог являет Себя в слабостях, поражениях и неудачах, так называемому богословию славы с его претензиями на власть, победу и земной успех. Другим примером может служить Слово Божие, воспринимаемое не как источник информации, но как действенная благодать; или утверждение, что Бог скрывается в том, что, казалось бы, противоречит самой Его природе, — физических элементах Таинств, в унижениях и поражениях, во всем, что кажется наиболее мирским и недуховным. Или радость христианской свободы в Евангелии. ЛЮТЕРАНСТВО В АМЕРИКАНСКОЙ КУЛЬТУРЕ Проникнув в Новый Свет вместе с иммигрантами, подобно католицизму и православию, лютеранские церкви всегда оставались в определенной культурной изоляции, неизменно осознавая свое отличие от преобладающего американского протестантизма. И хотя немецкие лютеране, прибывшие в Пенсильванию в колониальные времена, и скандинавские лютеране, расселившиеся в штатах Среднего Запада, привезли с собою свои церкви, была еще одна группа, прибывшая совсем с другой целью. В Германии XIX века князья эпохи Постпросвещения пытались объединить различные протестантские группировки в единую экуменическую государственную церковь. Кальвинистов и лютеран понуждали отказаться от своих доктринальных отличий и совместно образовать «Евангелическую и реформатскую» церковь. (Термин «евангелическая», подчеркивающий центральное место Евангелия, — название лютеранства, предпочитаемое европейцами, в противоположность «Реформатам» кальвинистам. Таким образом, лютеране стали первыми евангелическими христианами, возможно, вобравшими в себя всю суть этого понятия.) Подобные государственные церкви — плод нового либерального богословия, зародившегося в немецких семинариях, — несли рационалистическую культурную религию, проповедуя вместо Благой Вести новые сельскохозяйственные приемы и общественный прогресс. С обычной немецкой тяжеловесностью, пасторы, противившиеся объединению, наказывались тюремным заключением, а так называемые «старые лютеране» подвергались гонениям. Многочисленные общины приверженцев классического лютеранства оставляли все и перебирались в Америку. (Значительное их число также обосновалось в других краях — Австралии, Африке и Бразилии.) Эти общины образовали более консервативные лютеранские деноминации, такие как Синод Миссури и Синод Висконсин, чьи названия отражают их историческое происхождение и денаминационное устройство. Такие церкви, благодаря своей истории, более чем какие-либо другие настороженно относились к экуменизму. Подобно католикам, такие лютеране, понимая, что мирской протестантизм, заполнивший государственные школы, враждебен их вере, основали широкую систему приходских школ, дабы воспитать детей сообразно своей вере. Таким образом, эта ветвь лютеранства противостояла ассимиляции с основным направлением американской религиозной жизни. Опираясь на свое учение о двух царствах, они прекрасно приспособились к американской общественной и экономической жизни, однако их церковь осталась в стороне от религиозного «возрожденчества», проповеди общественных преобразований и религиозного индивидуализма, присущих американской религиозной жизни. Но поскольку одной из особенностей американского лютеранства был сепаратизм, другой полярной тенденцией неизбежно стало стремление приспособиться. Лютеране колониальных времен и многие скандинавские переселенцы не были так строги в своей вере, как лютеранские беженцы. Сразу после своего переселения они начали задумываться о том, насколько им следует приспосабливаться к религиозной жизни новой родины. Известный богослов XIX века Самуил Шмукер даже внес поправки в Аугсбургское вероисповедание, приспосабливаясь к новым тенденциям церковного «возрожденчества» и более «реформатскому» взгляду на Таинства. В то время как это направление увлекло многих лютеран, другой богослов, Карл Крауз и движение, схожее с оксфордским в англиканстве, боролись за возрождение конфессиональности и литургического служения. До сих пор американские лютеране продолжают колебаться между сепаратизмом и стремлением приспособиться. Исторически лютеранские деноминации Америки склонялись в сторону основных религиозных течений, но затем вновь вернулись к своим отличительным особенностям. На протяжении этого века[1] Лютеранская церковь Синода Миссури (ЛЦСМ) пережила особенно тяжелую «гражданскую войну». Семинария в Сент-Луисе последовала за основными течениями протестантизма в своем взгляде на Писание, применяя историко-критический метод, подрывающий авторитет Библии, и принимая другие учения либерального богословия. В 70-х вспыхнула «библейская битва», в которой консерваторы призвали к ответу «умеренных» — приверженцев нетрадиционного взгляда на Библию. Последние предпочли разделение — основали собственную семинарию, вынудив каждую общину сделать выбор в пользу той или иной стороны. В отличие от других церквей, ушли либералы, а консерваторы сохранили контроль в Синоде (вместо того чтобы уйти, как это случилось в других церквях). Сегодня ЛЦСМ вновь приходится сталкиваться с той же проблемой, только теперь в американской религиозной жизни преобладает не либерализм, а «евангелизм». Многие лютеранские церкви отбрасывают литургию и свои отличительные убеждения, они стремятся подражать евангелическим церквям, заимствуя у них приемы количественного увеличения общин, исполняя «песни прославления», проповедуя популярную психологию и все более удаляясь от своего духовного наследия в сторону общего американского протестантизма. В то же время, исход «умеренных» из ЛЦСМ послужил толчком к объединению более либеральных лютеран страны. Появившаяся в результате этого Евангелическая Лютеранская церковь Америки (ЛЦА) продолжает следовать за основными направлениями протестантизма. Рукоположение женщин, поддержка политических деятелей левого крыла и экуменические устремления делают их все более и более похожими на общий американский либеральный протестантизм. Кое-где уже трудно встретить истинных лютеран, несмотря на огромное количество лютеранских церквей. Но, как это было прежде, маятник, возможно, начинает двигаться в обратном направлении. ЛЮТЕРАНСКИЙ КОНФЕССИОНАЛИЗМ В настоящее время в лютеранских кругах зарождается новый конфессионализм. Тогда как многие лютеране избирают путь американского евангелизма, применяя группы прославления и кодоскопы, другие возрождают историческую литургию с традиционным пением и крестным знамением. Многие приходы возобновили старинную лютеранскую практику частной исповеди и отпущения грехов. Наиболее строгих конфессиональных лютеранских пасторов можно узнать по черным рубашкам и белым воротничкам — традиционному пасторскому одеянию до тех времен, когда они заимствовали американский стиль — пиджак и галстук. (Воротничок присутствует в одежде всех лютеранских пасторов; наиболее активные приверженцы лютеранства носят его практически все время.) Подобный конфессионализм может показаться угрожающим. Закрытое Причастие (принятие Вечери Господней только с теми, кто полностью разделяет их учение), признание авторитета пастора, тщательное обучение новообращенных катехизису и строгие установления (такие, как запрещение проводить свадьбы во время Великого поста и произносить хвалебные речи на похоронах), отталкивают многих представителей легкомысленной американской культуры. Но конфессионализм не означает консерватизма. (При возникновении разногласий по поводу Библии в ЛЦСМ сторонники почти католического формализма склонялись к либеральным взглядам; в настоящее время, придерживаясь ортодоксального учения, они противостоят евангелическим фундаменталистическим тенденциям внутри церкви.) Лютеране допускают определенную свободу в обряде, в то же время настаивая на полном доктринальном согласии (в отличие, например, от Англиканской церкви, которая придает особое значение единообразию поклонения, проявляя терпимость к доктринальным разногласиям). Консервативные группы, включая Синоды Миссури и Висконсин, остаются строго «конфессиональными» в своей приверженности исповеданиям, сформулированным в Книге Согласия, хотя в настоящий момент в них кипят непрерывные споры вокруг форм поклонения. Тот факт, что эти формы отражают внутренние убеждения, становится все более очевиден, при этом и в консервативных лютеранских кругах выявляются серьезные недостатки. Большинство лютеран сегодня занимают различные позиции в широком спектре между двумя крайностями: вульгарной неформальностью и строгим формализмом. При этом особенно важно, что пасторы, наиболее горячо приверженные своей вере и возрождению лютеранских традиций в учении и поклонении, часто встречаются среди недавних выпускников семинарий. Новое поколение пасторов, очевидно, более всего озабочено возвращением к лютеранским особенностям. Одновременно ряды лютеран пополняются за счет евангелических христиан, разочаровавшихся в своих громадных церквях и идеях общего американского протестантизма, христиан, ищущих содержательного поклонения и богословской глубины. К ним присоединяются католики, которых пугает современный либерализм собственной церкви, и бывшие атеисты, пришедшие ко Христу через обличение Закона и возрождение в Евангелии. Истинные лютеране не принимают экуменизма. Они никогда не станут членами Национальной евангелической ассоциации или Всемирного совета церквей. Лютеранские институты столь обширны, — включая целую сеть школ, университетов, издательств и других церковных служб, — что они могут позволить себе оставаться в изолированной самодостаточности. И хотя ЛЦA предлагает экуменический диалог реформатам, англиканам и даже католикам, утверждая, будто им удалось достичь согласия с Римом относительно оправдания по вере, эта инициатива никогда не получит поддержки Синодов Миссури и Висконсин. (Следует отметить, что и внутри ЛЦA растет конфессиональное движение, вступающее в противоречие с правящей бюрократией.) Настороженность лютеран в отношении экуменизма, и особенно в отношении «христианства по-американски» удержала их в стороне от основного течения, но в то же время позволила сохранить относительную верность своим учениям. Истинный экуменизм должен не лишать христианство его особого содержания, но утверждать то, что ему наиболее свойственно, то «наиболее христианское», что есть во всем спектре христианской веры — от традиционного католицизма до фундаментального протестантизма. Лютеранство, сторонясь экуменизма как такового, предоставляет основание — или скорее набор противоположностей — для его осуществления. Многие конфессиональные лютеране называют себя «евангелическими католиками». Их католицизм состоит в традиционных убеждениях, поклонении и приверженности Таинствам, а их евангелическая сущность — в их вере, что крест Христов принес нам спасение по благодати для жизни в христианской свободе. Другие называют себя «конфессиональными евангелическими христианами», вступая в союз с христианами-реформатами и призывая нынешних евангелических христиан к более глубокому историческому исповеданию веры, отвергнутому Реформацией. С точки зрения лютеран, католики нуждаются в евангелическом возрождении, а евангелические церкви — в исторических традициях. Богословские средства решения обеих этих задач содержатся в томе, названном соответственно Книгою Согласия. ДЛЯ ДАЛЬНЕЙШЕГО ИЗУЧЕНИЯ Данная книга лишь едва коснулась глубины лютеранской духовности. В следующем далее перечне я предлагаю несколько книг для тех, кто хотел бы продолжить изучение данной темы. Разумеется, наилучшим способом изучения лютеранского богословия является чтение трудов Мартина Лютера — выдающегося богослова и великолепного писателя. Его работы наполнены глубокими духовными размышлениями, содержащими и обличения, но всегда с присущим ему чувством юмора, честностью в описании собственных мучительных исканий и необыкновенно четким видением Святого Писания. Хорошим началом может стать чтение его библейских комментариев, например, на послания к Галатам и к Римлянам. Другим полезным источником является собрание лютеранских исповеданий, известное как «Книга Согласия». Особенно важны Лютеровский Большой катехизис и содержащий простейшее, но неисчерпаемо богатое лютеранское наставление Краткий катехизис. Кроме того, далее я укажу несколько трудов, повлиявших на написание этой книги и мои собственные убеждения. Любой пастор сможет порекомендовать вам дополнительную литературу, будучи сам по себе ценным источником информации. [1] Имеется в виду XX век. — Прим. ред. |