3.1.2. Финны лютеранского исповедания в России (XIX—XX вв.)

ЕВАНГЕЛИЧЕСКО-ЛЮТЕРАНСКИЙ ПРИХОД СВ. ЕКАТЕРИНЫ - РУССКАЯ ЛЮТЕРАНСКАЯ БИБЛИОТЕКА

3.1.2. Финны лютеранского исповедания в России (XIX—XX вв.)

В границах  России к 20-м годам XIX века доля финнов по сравнению с XVIII веком увеличилась с 2,1% (IV ревизия) до 2,2% (V ревизия). В конце XVIII в. финское население превосходило по численности татарское и литовское, уступало только русским, украинцам, белоруссам и полякам. В шведской Финляндии финны составляли около 85% населения, а в Выборгской губернии около 97% [86, 246-247].

На севере область расселения финнов ограничивалась Великим княжеством Финляндия, в котором жили люди сходного происхождения, языка, конфессиональной принадлежности. Близость к Финляндии помогала ингерманландцам в сохранении их культурных и конфессиональных традиций. Финны в первую очередь стали переселяться в Петербург и в Петербургскую губернию. С присоединением Финляндии к России в 1809 году численность финнов в столице возросла и оставалась затем на протяжении XIX—начала XX века более или менее стабильной. Она поддерживалась на высоком уровне за счет эмиграции финнов из Финляндии в Россию.

Эмиграция из Финляндии в Россию в XIX—XX вв. обуславливалась экономическими причинами: нехваткой земли в Финляндии и ее слабым промышленным развитием, а также частыми неурожаями, вызывавшими разорение масс.

Промышленный подъем в России XIX в. и экстенсивный характер ее хозяйства требовали включения в оборот новых трудовых ресурсов. Как известно, появление финнов на Кольском полуострове, относившемся к Архангельской губернии, было связано с освоением новых малонаселенных и труднодоступных территорий на льготных условиях. В 1860—1870 гг. многие финляндцы были приняты на службу в связи с интенсивным железнодорожным строительством, начавшимся в России.

Мигранты из Финляндии были преимущественно горожане, ремесленники (сапожники, портные, ювелиры), а также врачи и адвокаты. Значительное число финнов служило в русской армии [375].

Многие финны приезжали в Петербург торговать. Торговали дровами, рыбой, молочными продуктами, а также некоторыми кустарными изделиями.

Культурные контакты помимо приезжающих из Финляндии в Россию служить и учиться офицеров, ученых и студентов устанавливало, может быть, в большей степени и лютеранское духовенство. В то же время именно пасторы пытались противостоять русификации финнов.

В России имелось множество лютеранских общин, преимущественно на северо-западе России, где богослужение велось на шведском и финском языках. Так, в Петербургской губернии существовало в XVIII веке 26 таких общин [279, 133]. Для них были необходимы пасторы, знающие финский и шведский языки, но таких пасторов в России не готовили.

Потребность финских лютеранских общин России в финноязычных пасторах и избыток их в Финляндии приводили к тому, что многие финляндские пасторы в XVIII в. искали приход в Ингерманландии.

Миграция пасторов в Россию продолжалась в XIX в. Не только крупные городские общины (как при церквах св. Марии и св. Екатерины в Петербурге) получали пасторов из Финляндии, но и сельские общины Ингерманландии. Объявления о свободных приходах в России помещались в газетах и кафедральных циркулярных письмах. Показательно, что из 135 пасторов, приехавших в Россию в XIX веке, остались в России 88 (т.е. более половины) [279, 133; 339, 223].

Главными объектами переселенческого движения финнов являлись Петербург (49%) и Петербургская губерния (34%), Архангельская губерния составляла всего 1% [14, 19].

 

Географический центр Ингерманландии располагался в С.-Петербурге, поэтому финны-лютеране с самого начала стали составной частью населения столицы, возводимой царем на Неве. На окраинах города на Крестовом острове и Выборгской стороне долгое время сохранялись финские деревни [284, 33]. В окрестностях столицы тоже жили финны.

Сначала, при строительстве города на Неве, финское население (наряду с русскими и шведами) привлекалось к принудительному труду. Позже финны начали добровольно приезжать в город для продажи товара или найма на работу. Петербург во многом определял развитие хозяйства на ингерманландских землях, поскольку деятельность жителей финских крестьянских и рыбацких деревень была ориентирована на обеспечение города.

Интересно, что в столице, как и в целом в Петербургской губернии, финны четко разделялись на ингерманландских финнов (или финнов Петербургской губернии) и эмигрировавших уроженцев Финляндии [284, 20]. Финны Петербургской губернии имели совсем другой социальный и профессиональный состав, в отличие от финнов из Финляндии.

Трудности решения вопроса о численности финнов в Петербурге в XIX—XX вв. вызваны их постоянным переселением в том или ином направлении, неточным определением понятия «финны», встречающегося в различных источниках. Так, к финнам Петербургской губернии, которых называли «чухонцами», причисляли порою и малочисленные финно-угорские народности — водь, ижору, вепсов; иногда объединяли финнов с эстонцами, ввиду их языковой близости. Кроме того, поскольку критерием национальной принадлежности в дореволюционных переписях выступал язык, то и русскоязычных и шведскоязычных финнов соответственно относили к русским или шведам.

По реконструкции Юхневой на основе переписей населения получается следующая картина [285, 33] (Табл.8).

Таким образом, в конце XIX—начале XX века численность финнов в Петербурге колебалась в пределах 15—18 тысяч. В сравнении с другими национальными группами города число финнов представляется значительным. В 1869 году из четырех национальных групп Санкт-Петербурга, которые составляли по отношению к общей численности населения столицы свыше 1%, финны со шведами стояли на втором месте после немцев, за ними следовали поляки с литовцами и евреи.

Число прихожан финской национальности в Санкт-Петербургской губернии в начале XX века составляло 111 000, из них около 16 000 — финны-лютеране Санкт-Петербурга [360, XV].

Финны лютеранского вероисповедания, проживавшие в городе, принадлежали к различным профессиям. На их профессиональный состав влияло изменение к концу XIX века профессионального состава лиц, мигрирующих из Финляндии. Если в первой половине XIX века среди мигрантов преобладали пасторы, офицеры и чиновники, то к концу века — лица, занятые в торговле, промышленности, на железной дороге. Вербовка квалифицированных рабочих осуществлялась через финские газеты, как то было при найме рабочих на Путиловский завод в 1869 году. Финские кузнецы работали также на заводах Нобеля, Лесснера и др. [4, 99].

Расселение финнов в городе происходило в зависимости от характера их деятельности, от того, работали ли они в ремесленных мастерских, на железной дороге или были заняты на промышленных предприятиях. В течение сорока лет постепенно место сосредоточения финнов в городе перемещалось из центрально-промышленного района на рабочую окраину.

Живя обособленной жизнью, не зная, как правило, русского языка, финны сохраняли свои традиции, в чем им помогала также религия. Помимо того, что финское население в городе имело свои объединения, у него был собственный лютеранский приход.

Истоки финской лютеранской общины в городе на Неве уходят корнями в то время, когда в одной из шведских крепостей в устье рек Охты и Невы — Ниеншанце — существовал финно-шведский приход. После завоевания городка русскими войсками при Петре I его жители частично вошли в организованную в новой столице лютеранскую общину, состоящую из шведов и финнов. Несогласие между шведами и финнами привело к расколу финно-шведского прихода с последующим разделением земельного участка. На территории, принадлежавшей финнам в 1803—1805 гг., была возведена каменная церковь св. Марии, сменившая деревянное строение. Церковь св. Марии, а вместе с ней и весь комплекс зданий, к ней прилегающих, на протяжении многих десятилетий оставался центром общения и культурной жизни петербургских финнов [309, 65].

Число прихожан лютеранской церкви св. Марии постепенно росло: если в 1828 г. в приходах св. Марии и св. Екатерины числилось 6540 финляндских прихожан [282, 93], то в 1906/1907 гг. в одном приходе св. Марии состояло 16 500 прихожан финской национальности [360, 29].

При церкви св. Марии в XIX в. действовали три школы: школы для мальчиков и для девочек (по три класса) и воскресная школа [309, 65]. Воскресная школа содержалась на средства прихожан. Здесь помимо изучения катехизиса дети обучались письму и чтению [283, 107-108].

Особой популярностью среди финнов пользовалась церковная музыка. Церковный хор, который функционировал в церкви, был общедоступен.

В Петербурге издавалась специальная церковная газета, которую основал главный пастор прихода — «Pietarin Sunnuntailehti» («Петербургская воскресная газета») [279, 128].

В ведении совета церкви св. Марии находилось также финское кладбище, открытое в 1845 году. На нем хоронили не только финнов, но и лиц других национальностей.

Финны-лютеране, жившие в окрестностях Санкт-Петербурга и в немецких колониях Санкт-Петербургской губернии, входили также в смешанные приходы, наряду с лицами немецкой, эстонской и шведской национальностей. Так, церковный лютеранский приход Гатчины (немецко-финско-эстонский) включал в 1904/1905 гг. 450 финнов-лютеран, Нарвский св. Михаила (финно-шведский) — около 885 финнов [360, 75, 94]. С 1750 г. существовал лютеранский приход в Кронштадте. Евангелическо-лютеранский приход св. Николая в Кронштадте был эстонско-финско-шведским и насчитывал в начале ХХ века 300 финнов — при значительном преобладании эстонцев (1614) [360, 87]. Полагают также, что построенная в середине XIX в. в Кронштадте кирха являлась общей для трех лютеранских приходов — финского, эстонского и немецкого.

В центре Восточно-Ингерманландского пробства и, одновременно, в уездном городе Шлиссельбурге в XVIII—XIX вв. основное лютеранское население составляли (наряду с немцами) финны. В 1865 г., с основанием Шлиссельбургского порохового завода, численность лютеран многократно возросла за счет миграции людей из Эстонии и Финляндии. Лютеранская церковь в Шлиссельбурге была одна из трех лютеранских общин: финской, эстонской и немецкой.

Смешанные по национальному составу приходы существовали и в деревнях. Так, лютеранский приход Хэваа в Ингерманландии включал деревни не только с финским населением, но и со смешанным ижорско-финским. На одной территории кроме лютеранского размещались еще три православных прихода. Иногда ингерманландские финны составляли совсем незначительную часть населения, как, например, в середине XIX в. в Парголове — крупном селе с православной церковью. Финны презрительно назывались городскими жителями (как другими ингерманландцами, так и местными русскими) «чухнами парголовскими» [93, 9].

Длительное проживание в России отразилось на процессе естественной ассимиляции, показателем которой служат смешанные браки. Примечательно, что бракосочетались не только лица, принадлежащие к разным национальностям, но и разных вероисповеданий. Данные об обрученных в финском приходе показывает Табл. 9. [279, 127].

Одновременно с уменьшением числа чисто лютеранских браков, наблюдалось увеличение числа браков лютеран с православными, среди которых лютеране проживали в России. Тенденции к ассимиляции, однако, преобладали в крупных городах. Межнациональные браки стимулировались диспропорцией полов. Смешанные браки приводили к принятию православия.

По сравнению с горожанами лютеранского вероисповедания гораздо большее число финнов-лютеран проживало в деревнях. Сохранять свою обособленность финнам помогало отдельное существование финских и русских деревень, земли которых имели свои пределы. В деревнях со смешанным населением финны и русские селились в разных концах деревни.

Живя в России, финны входили также в соприкосновение с немецким населением страны. Так, круг немецких колоний располагался ближе к Петербургу, за ним находилось множество сел с финским населением. Однако и в самих немецких колониях проживали финны.

Яков Федорович Биллер, родившийся в Овцыно (г.р.1919), немецкой колонии под Петербургом, сообщил о смешанном национальном составе населения: наряду с немцами, здесь жили 10 семей финнов из Колтуши, находились немецкая и финская школы, в церкви каждое воскресенье проводились богослужения на немецком языке, но 1 раз в 3-4 месяца — на финском. Обычно же финны ездили на богослужения в Колтушинскую церковь, поскольку вся родня у них жила в Колтушах.

Согласно мнению немцев, финны внутри церковной общины сохраняли свою обособленность. В.Н.Бирин, проанализировавший данные по финскому населению Олонецкой губернии, полагает, что основная масса финнов сохраняла эндогамию, смешанные браки среди них не были частыми и приходились в основном на союзы с близкородственными карелами [14, 30].

Кроме того, тесные контакты финны имели с эстонцами, чему способствовала их языковая близость. В последние десятилетия перед революцией в тех местах, где численность эстонского населения была большей, возникли смешанные финско-эстонские приходы, например, в Гатчине.

Церковь Ингерманландии помогала финнам в России сохранять свою национальную идентичность и язык посредством объединения лиц финской национальности в общинах, поддержания финской традиции в праздниках и обрядах, проведения богослужений на финском языке.

Сохранению этнической общности финнов в России способствовала деятельность лютеранских приходов. Церковным патроном был обычно один из высокопоставленных чиновников. Делами приходов управлял церковный совет, в котором преобладали городские чиновники, торговцы и мастера-ремесленники, избиравшиеся (после 1870 г.) путем многостепенных выборов.

Приходы являлись официальными организациями финнов, были центрами финских колоний. Помимо церковной деятельности, они выполняли основную работу в деле народного просвещения. В каждом приходе был человек, отвечающий за народное образование, чаще всего церковный кантор, который нередко выступал в роли учителя. Воскресные школы, появившиеся в Ингерманландии во второй половине XIX века, давали детям знания и духовно воспитывали их. Уже в 1899 году количество воскресных школ достигло 455, а в 1912 — 516 [253, 554]. Для профессиональной подготовки преподавателей воскресных школ в 1863 году в Колпанах была открыта семинария [288, 6].

Известно, что финны были одним из самых образованных малочисленных народов царской России. Этому способствовал обычай обязательной конфирмации в лютеранской церкви, предполагавший владение грамотой. Виктор Андреевич Головин, пастор лютеранской церкви в г.Пушкине, в беседе особо подчеркивал, что почти все финны до Первой мировой войны знали грамоту, поскольку от них требовалось изучение катехизиса, духовных песнопений, молитв и заповедей.

Личная вера прихожан находила выражение в быту, в обычаях и праздниках.

Непременным атрибутом верующего была Библия. Известно, что в финских селах использовали прямоугольной формы платы с вышивкой красной нитью и карманом — для ношения Евангелия. Платы для ношения Евангелия, также как и интерьер финского (лютеранского) дома, были представлены в экспозиции музея этнографии народов России в С.-Петербурге (лето, 1994 г.), посвященной наследию Петербургской губернии. В начале XIX в. Библия на финском языке издавалась, в частности, в Выборге (1811). Характерными предметами интерьера финского (лютеранского) дома, указывающими на веру жильцов, были: деревянное распятие, фотографии лютеранского пастора и конфирмированных, на стенах дома надписи из Библии на финском языке. Одна из сохранившихся надписей, выполненная на плотном листке бумаги с нарисованной внизу розой, гласит:

 

В другой надписи говорится:

 

Большую роль играли в жизни верующих праздники, пожилые прихожане в особенности вспоминают Рождество. Не только потому, что в лютеранской народной традиции Рождество почитают главным праздником года, но и из-за того, что, будучи детьми, они испытывали в этот день много радости.

По воспоминаниям ингерманландских финнов, к Рождеству в доме и в хлеву наводили порядок и чистоту, все ходили в баню [205, 12-13]. Обязательной принадлежностью праздника была украшенная елка. На праздник раздавали подарки. Дети водили хоровод, пели песни, читали стихи религиозного содержания на финском языке. В каждом доме на столе стоял рождественский окорок.

В отличие от русских, которые ходили в церковь на Рождество ночью, финны-лютеране посещали церковь 25 декабря, рано утром. Несмотря на то, что в советское время рождественские дни считались по календарю рабочими, верующие продолжали праздновать Рождество, ставили елку.

Как и другие христиане, финны отмечали Вербное Воскресенье, Страстную Пятницу, Пасху, Троицу.

В Вербное Воскресенье перед Пасхой дома украшали веточки вербы. Дети дошкольного возраста ходили по домам, собирая угощение. При этом по-фински приговаривали: «Вербую тебя, эти прутики тебе на здоровье, а нам на угощенье». В этот день посещали также церковь, но только не рано утром.

К Пасхе также все прибирали в доме, как и на Рождество. Рано утром ходили в церковь. В этот день боялись проспать, хотели посмотреть утром, как «солнышко пляшет». Говорили: «И солнышко радуется, что Христос воскрес».

Специальных пасхальных блюд у финнов не было, за исключением своеобразного блюда «мямми», которое в качестве пасхального или свадебного угощения известно и среди эстонцев. Мямми — род густой каши, приготовленной из солодовой муки. Известно, что под этим названием знали солодовую кашу и финноязычные группы населения в Ленинградской области, причем там она часто приготавливалась с ягодами [88, 128-129].

На Троицу, когда снега уже не было, каждый смотрел, чтобы было чисто рядом с домом, очищал свой участок дороги. Все украшали березами. Даже крыльцо было обвито веточками березы, или стояла большая береза около крыльца.

Ингерманландские финны праздновали дни св.Иоанна, св.Петра, св.Михаила. В отдельных деревнях предпочтение отдавалось разным дням — в одних праздновали Петров день, в других — св. Михаила. Рассказчики поясняли: чтобы в разные дни можно было ездить из одной деревни в другую. Но это, видимо, объяснялось тем, что в разных деревнях были свои храмовые праздники (день закладки церкви). Эти праздники носили не церковный, а скорее народный характер. Айно Матвеевна, прихожанка общины св. Марии в С.-Петербурге, поведала: «Иванов день в нашей деревне не праздновали, мы справляли Петров день. В церковь в этот день не ходили. Несмотря на то, что эти летние праздники посвящены апостолам, они отмечались как народные. Дома, если собирались в семье гости, значит, кто-то читал Евангелие в этот день св.Петра. И все».

Осенью по традиции отмечался праздник благодарения за урожай. Несли в церковь снопы, рожь, ячмень, овес. По народному обычаю молодые в этот день собирались в один дом, сами готовили угощенье и праздновали в своем кругу.

Олонецкая губерния занимала третье место по численности финнов, эмигрировавших в XIX веке в Россию после Петербурга и Петербургской губернии [14, 19]. С середины XIX века здесь постепенно образуются три финские колонии. Первая из них сложилась в середине XIX века в Петрозаводске и насчитывала в 1858 г. 365 человек. После отмены крепостного права в России, когда численность финнов значительно возросла, вторая финская колония образовалась в 60-е годы в г. Олонце.

В 70—90-е годы их колонии появились в Петрозаводском, Вытегорском, Повенецком, Лойдейнопольском уездах и в г.Вытегре [14, 5].

Абсолютное большинство обосновавшихся в губернии финнов были лютеранами по вероисповеданию — 88%, православными — 11,6%, и только 0,4% — католиками. Причем, лютеранское финское население проживало преимущественно в городах, православные финны, из них большинство составляли женщины, в деревнях.

Когда образовывались финские колонии, в них строились лютеранские кирхи. Они находились в Петрозаводске, в Олонце и в Вытегре.

Церковный приход Олонца насчитывал в начале ХХ века 2829 финнов. Преимущественно финским был лютеранский приход Мурманска, который насчитывал приблизительно 2000 прихожан, небольшую часть которых составляли лица норвежской национальности [360, 161].

Гораздо меньше финнов-лютеран имелось в других приходах России, иногда буквально единицы. К примеру, церковный приход Новгорода насчитывал всего 18 финнов-лютеран, а Торопца — только 3.

Разительный контраст, по сравнению с губерниями Северо-Запада России, представляли собой (по численности финнов-лютеран) центральные регионы Российской империи. Ни в какое сравнение с Санкт-Петербургом не могла идти Москва, в которой по статистическим данным число финнов в 1871 г. составляло всего 86 человек: 47 мужчин и 39 женщин. Значительная часть из них — протестанты — 71, православных было 12 и католиков — 3. Среди финнов большинство принадлежало к ремесленникам, дворянам и купцам [16].

Оставаясь в целом незначительным, число финнов в Москве постепенно увеличивалось, одновременно росла численность лютеран. По переписи 1897 г., в Москве проживало 9765 мужчин и 9920 женщин лютеранского вероисповедания, которые отличались от других конфессий большим числом грамотных, даже среди женщин. По национальному составу среди лютеран преобладали немцы, однако 442 человека из общего числа лютеран Москвы составляли финны, из них 240 мужского и 202 женского пола [172, Т.XXIVI, 66-67].

По переписи г.Москвы 1902 г., основная часть населения, признавшая своим языком финский, была лютеранского вероисповедания — 182 человека, «православных и единоверцев» числилось среди финнов — 71 человек, и лишь по двое принадлежали к реформаторскому и католическому вероисповеданию [173]. В двух главных лютеранских приходах города, св.Михаила и св. Петра и Павла, числилось в начале ХХ века соответственно 120 и 150 финнов и шведов [360, 5, 8].

Остальные церковные приходы России насчитывали еще меньшее число финнов: в 1904/1905 гг. их число составляло в Казани — 15, в Нижнем Новгороде — 20, в Оренбурге — 4, в Пензе — 5, в Туле-Калуге — 9, в Царицыне-Дубровке — 3 и в Астрахани — 9 финнов-лютеран [360, 49, 140, 189].

Определенное число финнов лютеранского вероисповедания проживало в Сибири, так как в начале ХХ века в церковном приходе Иркутска насчитывалось 60 финнов, в Верхнем Суетуке — 504, во Владивостоке принадлежало к приходу 36 финнов [360, 98, 104, 106].

Финские лютеране появились в Сибири в XIX веке в качестве ссыльных. Правительство заботилось об обеспечении ссыльных поселенцев и в духовном отношении. В 1819 году в колонию депортированных правительством финнов был назначен собственный пастор, который служил там до 1838 года. Правительство построило для поселенцев церковь и пасторат [353, 44].

Вследствие просьбы, обращенной сенатом Финляндии к русскому правительству, в Верхний Суетук на финские государственные средства был назначен особый проповедник. Однако, в Московском консисториальном округе ЕЛЦ, который включал в себя, кроме центральной России и Сибирь, сравнительно небольшое число финнов-лютеран находилось в начале ХХ в. в колониях, состоящих из финских ссыльных, по большей части в губерниях Тобольской, Омской и Енисейской [360, VI].

Изменение численности финского лютеранского населения в России было связано со временем революции и гражданской войны.

Население Ингерманландии, территории пограничной, так или иначе было вовлечено в стычки времен гражданской войны. Известно, что финско-ингерманландский добровольческий корпус принял участие в вооруженной борьбе на стороне белогвардейцев против красного Петрограда. Поселения финнов пострадали вследствие поражения Белой Армии, отчасти в ходе военных действий, многие жители деревень, особенно дети, погибли от голода и нужды. Вооруженная борьба коснулась и церквей, многие из которых были повреждены, как и дома священников.

Самые элитные коттеджные поселки Подмосковья приглашают стать их хозяевами. . __ Подготовить план детской игровой площадки.
    karta