3.1.3. Положение финнов-лютеран в советское время

ЕВАНГЕЛИЧЕСКО-ЛЮТЕРАНСКИЙ ПРИХОД СВ. ЕКАТЕРИНЫ - РУССКАЯ ЛЮТЕРАНСКАЯ БИБЛИОТЕКА

3.1.3. Положение финнов-лютеран в советское время

После Октябрьской революции 1917 г., по решению ВЦИК 23 января 1918 г., церковь и вся религиозная жизнь были отделены от государства, а школа от церкви. Государство национализировало все церковное имущество: храмы, пастораты, здания церковных школ, принадлежности культа. Без регистрации в Совете было запрещено совершать обряды крещения, венчания, похорон. В атмосфере пробуждения национальных движений ингерманладцы выдвигали требования национальной и культурной автономии.

Обсуждение вопросов дальнейшего существования финских общин в России происходило на общих собраниях ее членов. На собрании финнов в 1917 году обсуждались кроме культурных и политических и церковные вопросы. Важным шагом на пути упорядочения жизни финских лютеранских общин в России стало образование в 1919 году Комитета финско-ингерманландских евангелическо-лютеранских общин [339, 227]. Он включил в свой состав 7 пасторов, 7 кюстеров и 19 мирян. В результате их усилий появился проект «Статусы для финских церковных общин Ингерманландии», устав общины и регламент Синода финских общин. Был подготовлен проект устава для «финской евангелическо-лютеранской консистории в России».

Однако, правовая самостоятельность Ингерманландско-финской консистории была скорее целью, нежели реальным фактом.

При образовании Петроградской консистории, финским общинам было дано право представительства в ней. Однако все проекты создания широкого высшего церковного совета в Петрограде и связанные с этим начинания закончились неудачей. Вместо этого в 1920 г. образовались национальные верховные советы у эстонцев и финнов [339, 228].

Мирный договор между РСФСР и Эстонской Демократической Республикой, подписанный 2 февраля 1929 года, особо оговаривал предоставление культурной автономии ингерманландцам Петроградской области. Финны получили возможность учреждать национальные учебные заведения, слушать свое радио, читать свою прессу. В этот период в Ингерманландии работало около 300 национальных школ [253, 54].

В январе 1921 г. в Петрограде состоялось заседание финского синода, на котором были поставлены вопросы: об уставе финской религиозной общины, ее объединении в один синодальный орган, об образовании собственной консистории.

4 сентября 1923 г. пастором Лаурикаллой, исполнявшим обязанности председателя, был подписан выработанный устав и порядок ведения дел финской консистории. По уставу консистория определялась как выборный орган «Финской евангелическо-лютеранской церкви Северо-Запада СССР» [339, 228].

В целях упорядочения деятельности лютеранской Церкви в России в 20-е годы собираются синоды лютеранских общин в Москве. Так, на Синоде 1924 г. Ингерманландскую Церковь представляли 4 человека, 1928 г. — лишь один человек. После этого общие собрания представителей лютеранских общин перестали собираться ввиду усиления антицерковной политики в стране [253, 552].

После революции финские лютеранские общины особо волновали вопросы работы с молодежью, поскольку молодежь освобождалась от авторитета взрослых и от деревенских обычаев, подвергалась воздействию атеистической идеологии. Наряду с запрещением преподавания Закона Божьего, велась активная антирелигиозная пропаганда. Известно, что преподаватели ингерманландских школ направили специальное обращение комиссару просвещения А.В.Луначарскому, в котором высказывались за сохранение преподавания Закона Божьего в школах. Делегация прихода Валкеасаари по данному вопросу была принята заместителем наркома — Грюнбергом [253, 552]. Спустя несколько лет властями было разрешено преподавание основ христианства, но только трем и не более детям сразу из одной или нескольких семей. Лица, достигшие 18 лет, могли получить основы религиозного образования на курсах, организованных в 1927 году, но их деятельность была ликвидирована к началу 1935 года.

Какие-либо учебные занятия в приходах, тем более с молодежью, были категорически запрещены законом от 8 апреля 1929 г. Тем не менее, в некоторых лютеранских общинах они продолжались до конца 30-х годов. Известно, что в лютеранских общинах Ленинграда они осуществлялись совершенно открыто до полной ликвидации общин к началу 1938 года [7, 18-20].

Вследствие пропаганды атеизма, развернувшейся в стране, число посещающих церковь значительно сократилось. Растущее поколение теряло веру, воспитываясь «по-коммунистически», с презрением к религии, гонения на лютеранскую церковь вынуждали отказываться от нее взрослых. К концу 20-х годов ХХ века из 30 общин, насчитывавшихся в Петербурге в предреволюционный период, в городе оставалось не более 6-7 [139, 5].

Финская община св. Марии и шведская св. Екатерины в Петербурге, к которым принадлежало много финнов лютеранского вероисповедания, находились в стадии разложения.

О сокращении численности верующих лютеранского вероисповедания в 20-е годы свидетельствуют данные Генерального секретаря Генеральной консистории в Петрограде фон Гернета. В качестве членов евангелических общин на конец 1921 г. называлось 170 000 финнов-лютеран [339, Beilage, 1]. В 1927 г. численность верующих составляла соответственно для Петроградского округа — 703 000, для Московского — 546 000 лиц. Из них 148 000 составляли финны, занимая второе место после немцев по числу верующих.

Особые утраты понесли лютеране финской национальности в 30-е годы, когда они оказались жертвами нескольких волн сталинских репрессий и были поставлены на грань национальной катастрофы.

Страшный период сплошной коллективизации и борьбы с «кулачеством» особенно больно ударил по ингерманландцам, малочисленному народу (140 000 человек), который занимался преимущественно сельским хозяйством.

После выхода в свет постановления ЦК ВКПб «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации» от 30.01.1930 началось «великое переселение народов». Наибольшее количество спецпоселенцев было отправлено в отдаленные районы страны в 1930—1931 гг.

Массовая депортация из Ингерманландии в 1931 г. вызвала огромное возмущение в цивилизованном мире. В соответствии с приблизительными оценками, не менее 4320 финских семей, в целом 18 000 человек, было депортировано с ее территории в течение одного только 1931 года.

После 1931 г. депортации были на некоторое время прекращены, но вновь продолжены весной 1935 г., когда особенно пострадали финские поселения северной Ингрии [336, 12].

Массовые переселения финнов заканчивались ликвидацией целых национальных районов. Так, во исполнение циркуляра Главного управления милиции НКВД CCCР «Об очистке двадцатидвухкилометровой пограничной полосы от кулацкого и антисоветского элемента», вышедшего весной 1935 г., перестал существовать Куйвозевский финский национальный район. Только в 1932—1934 гг. более 10 тыс. финнов оказались поголовно выселенными из приграничных с Финляндией районов [7, 18-20].

Усиление преследований в течение 1935 и последующие годы особенно повлияло на лютеранскую церковь и ее последователей среди финского населения. Депортации тех лет ударили, главным образом, по наиболее стойким защитникам веры своих предков. Среди депортированных были те, кто находился на службе лютеранской церкви в качестве проповедников, приходских служащих, церковных старост, а также простые прихожане евангелическо-лютеранских общин. По словам очевидца, толпы людей из финских поселений, среди которых были 85-летние старики, грудные дети и больные люди, грузились в товарные вагоны, по 40 человек в каждый. В таких условиях редко кому удавалось взять с собой молитвенник или Евангелие. Запертые в товарных вагонах, ингерманландские финны пели известное евангелическое песнопение: «Господь наша крепость…» [336, 10].

С 1928 по 1935(36) г. в Среднюю Азию, Сибирь и на Кольский п-ов выселили 60 тыс. человек, из которых около трети выселенного населения погибли на чужой земле [288, 6; 336, 14].

Политика властей была явно направлена на русификацию Ингерманландии, поскольку на места проживания финнов переселялось русское население, которое занимало дома и поселения депортированных.

На протяжении всего послереволюционного периода до конца 60-х годов существенная проблема финских общин состояла в нехватке пасторов, число которых после революции и во время гражданской войны значительно сократилось.

Финские общины Ингерманландии ощущали больший недостаток в пасторах, чем немецкие общины. До революции в Ингерманландии было 25 финских приходов, почти 30 пасторов и адъюнктов (помощников) [339, 295]. Однако, после революции многие пасторы оставляли свои проповеднические места, иногда были вынуждены спасать свою жизнь. В сообщении Комитета финско-ингерманландских евангелическо-лютеранских общин в 1919 г. указывалось, что тогда уже 14 из 22 церковных приходов были без пастора [339, 227]. Покидали Россию, переезжая в Финляндию, не только пасторы, но и пробсты. Так, пробст Реландер служил в финских общинах только до февраля 1923 г., потом он покинул Ингерманландию и переселился в Финляндию [339, 229].

В конфиденциальном сообщении Теофила Майера в 1926 г. говорилось, что в финских общинах (в пределах советской России) только два пастора — Лаурикалла и Сиитонен служили по праву. Согласно несколько более поздним данным, только один из финских пасторов имел академическое образование. В то же время в финских лютеранских общинах служили 13 «чрезвычайных проповедников», не получивших соответствующего образования и назначенных на должность без ведома Верховного церковного совета [339, 232].

После Октябрьской революции служители церкви были ограничены в правах, дискриминировались, обязывались к выплате больших налогов и принудительным работам в случае их неуплаты, подвергались суровым наказаниям за правонарушения. В конце 20—30-х гг. последовали массовые аресты священнослужителей.

Массовые аресты в Петербурге начались 17.12.1929 и продолжались до 25.01.1930 и позднее [7, 18].

Известно, что ОГПУ особенно подозревало людей, которые были связаны с лютеранской церковью, поэтому лютеранские священники в первую очередь подвергались депортации. Священников арестовывали. Так, в 1930 г. был арестован Аатами Куортти, пастор общины Лемпаала; в 1931 г. член духовной консистории Симо Пеннанен из Гатчины. Аатами Куортти за категорический отказ от службы в ОГПУ был приговорен к смерти как «контрреволюционер». Когда он отрекся от деятельности пастора, смертный приговор ему был заменен 10 годами принудительных работ. Затем Аатами Куортти вместе с другими политическими заключенными был отправлен в трудовой лагерь усиленного режима вблизи Белого моря, откуда ему удалось бежать в Финляндию [336, 10].

Одновременно с ликвидацией общин и конфискацией их имущества одни церкви закрывались, другие использовались не по назначению.

Особенно много финских лютеранских церквей в России пострадало в 30-е годы: финская церковь в Санкт-Петербурге была приспособлена под общежитие [97, 68]. В 1936 г. в Токсово и Нарвуси церкви были закрыты, затем Токсовскую церковь превратили в Дом Культуры, а церковь в Нарвуси — в клуб. В 1937 г. церковь в Скворицах также переоборудовали под клуб. В Колтушах закрыли приход в 1938 г. В приходе Тюре церковное здание отобрали в 1939 г. и превратили в киноклуб [80, 15]. За те церкви, которые разрешили оставить для проведения богослужений, требовалось платить высокую ренту. Причем закон запрещал церкви собирать налоги, и община оплачивала расходы только за счет средств от добровольных пожертвований.

Осложняли жизнь верующих не только высокая арендная плата, но и требования властей о возобновлении договоров по эксплуатации церковных зданий.

После закрытия церквей и приходов традиционное празднование Рождества и Пасхи прекратилось. В некоторых местах Ингерманландии так случилось уже к 1930 году. Еще более трудным было положение в местах ссылки. Так, в 40-е годы в Сибири, где высланные  финны жили в «промозглых, тесных и грязных землянках» было совершенно невозможно праздновать Рождество или Пасху [249].

В результате воинствующей антирелигиозной пропаганды и прямых репрессивных актов второй половины 20—30-х годов деятельность Ингерманландской Лютеранской Церкви, имеющей почти четырехвековую историю, прервалась на долгие десятилетия.

Вместе с тем, с конца 20-х годов наступление на национальные права ингерманландских финнов выражалось также в закрытии их национальных школ, училищ, техникумов наряду с упразднением интернационального факультета Ленинградского университета и финноязычного факультета в институте им. Герцена.

В 1937—1938 гг. ингерманландцы почти полностью потеряли национальную интеллигенцию. Было закрыто все, служившее основой финской культуры в Ленинградской области (в том числе, Дома Культуры, газеты, издательства), прекратились радиопередачи на финском языке [232, 282].

Финское население — наиболее представительное среди национальных меньшинств Ленинградской области, насчитывавшее в советское время (1936 г.) 128 тысяч человек [287, 18], особенно пострадало в 40-е годы ХХ века.

Новые выселения ингерманландских финнов связаны с началом Великой Отечественной войны. Прежде всего, с постановлением 1941 г. «Об обязательной эвакуации немецкого и финского населения из пригородных районов Ленинграда», которое прямо касалось выселения ингерманландцев с их родных земель. Многие из них были высланы из родных мест также по приказу 21 августа 1941 г. «О выселении из Ленинграда и области социально опасных лиц» и постановлению «О выселении из Ленинграда в административном порядке социально опасного элемента», изданного властями 9 марта 1942 года. О масштабах переселенческого движения и его темпах можно судить по тому факту, что за два дня (26-27 марта) из Ленинграда и Ленинградской области было выселено 96 тысяч человек, включая и ингерманландских финнов.

В 1942 г. около 25 тысяч ингерманландских финнов, оказавшихся в блокаде, были в течение суток вывезены по Дороге Жизни в Сибирь в качестве спецпоселенцев [232, 283].

Кроме того, финны Ингерманландии вывозились немцами в Эстонию, на оккупированные ими территории. Из вывезенных туда 17 531 человек многие погибли [288, 6].

В 1943 г. с оккупированной территории Ленинградской области более 60 тысяч финнов были вывезены немецкими и финскими властями в Финляндию, которая, как известно, являлась союзником Германии во Второй мировой войне. Некоторая часть финнов так и осталась в Финляндии, другая эмигрировала затем в Швецию, третья возвратилась в Советский Союз. После подписания перемирия с Финляндией в конце 1944 г. число финнов, возвратившихся в СССР, составило 55 тысяч человек [232, 283; 247, 129-132]. Возвращавшихся финнов привозили в Псковскую, Новгородскую, Вологодскую, Ярославскую, Калининскую области, в Карелию. Получить прописку в Ленинградской области, на прежнем месте жительства до 1954/56 г. они не могли. Вместо этого финнов, выразивших желание вернуться на родину, отправляли в Тюменскую и другие отдаленные области России.

По последним данным, за период с 1928 по 1946 гг. в местах высылки, спецпоселений, в немецких и советских лагерях погиб каждый второй ингерманландец (60 тысяч человек). Кроме того, погибли и многие из ингерманландских финнов, оставшихся на родине (так, в апреле 1942 г. в Красном Селе погибло 700 ингерманландцев) [288, 6].

После войны последовали еще две массовые депортации ингерманландских финнов: в 1947 г. на основании постановления Совета Министров СССР и приказа МВД СССР за  пределы Ленинградской области в течение 24 часов были высланы все ингерманландские финны, вернувшиеся домой после войны, а в 1948 г. — финны, осевшие в Эстонии, которым предложено было поселиться в Сибири, Вологодской, Ярославской и др. областях России.

Только в 50-е годы, после смерти Сталина, финны получили разрешение на прописку в Ленинградской области. Основанием для этого решения послужило снятие административной высылки в отношении ингерманландцев и финнов, принудительно эвакуированных в 1942 г. из Ленинграда и его окрестностей.

Репрессии против финского населения в России привели к значительному уменьшению их численности. Об этом свидетельствуют данные о численности финнов, проживавших на побережье Финского залива в разные годы, приведенные в Табл. 10 [245, 313-314].

Уменьшению численности финнов в Ленинградской области способствовало также их частичное переселение в Карельскую АССР.

  

После упразднения автономии, выселений, войн, ассимиляции, у нас в стране насчитывалось в 1959 г. — 92 тыс. финнов, по переписи 1970 г. — 62 тыс., 1979 г. — 55 тыс., 1989 — 47 тыс. [155, 8].

Согласно данным 1993 г. на территории Ленинградской области ингерманландцев осталось всего 16 тысяч [26, 18]. Стоит отметить и рост финской эмиграции из России в Финляндию в последние годы.

Вы можете купить пежо боксер уже сегодня - в наличии несколько комплектаций. . __ интернет-магазин игрушек на сайте Бабаду
    karta