3.4. Шведы-лютеране в России

ЕВАНГЕЛИЧЕСКО-ЛЮТЕРАНСКИЙ ПРИХОД СВ. ЕКАТЕРИНЫ - РУССКАЯ ЛЮТЕРАНСКАЯ БИБЛИОТЕКА

3.4. Шведы-лютеране в России

Русско-шведские контакты начались задолго до того, как в Швеции победила Реформация. Известно, что Ярослав Мудрый был женат на дочери шведского короля Олафа — Индигерде. С середины XIII в. между Швецией и Русью начинаются военные конфликты, предметом спора в которых выступало побережье Финского залива. Однако эти конфликты заканчивались дипломатическими переговорами и установлением мирных отношений между Швецией и Россией, что способствовало расширению торговли и развитию культурных связей между ними.

Реформа церкви в Швеции, в отличие от Германии, протекала мирно и постепенно и поддерживалась королем. В 1526 г. на шведском языке был издан Новый Завет, в 1529 г. — краткое описание всех церковных служб, в 1531 г. — шведская месса. В 1541 г. был осуществлен перевод на шведский язык всей Библии. Полную победу Реформация в Швеции получила, когда проповеди лидера реформистского движения Олауса Петри и его последователей были поддержаны Вестеросским рикстагом [273, 11].

Таким образом, к концу XVI в. сформировалась национальная Шведская церковь, специфические черты которой, отличающие ее от немецкой евангелическо-лютеранской церкви, сохранились до наших дней: разработанность литургии, сохранение сукцессии (апостольского правопреемства), традиционализм в богослужении и облачении пасторов. Шведы, поселившиеся в России, стремились следовать обычаям и обрядам, свойственным Шведской церкви.

Первые шведы лютеранского вероисповедания появились в России в том же веке, в котором завершилась Реформация в Швеции. Среди призванных на службу к царскому двору Василия Иоанновича (1521—1574) мастеров, ремесленников, аптекарей, толмачей были и лица шведской национальности. В то же время в Россию прибывают шведские купцы, получившие право торговли по договору 1524 г. [271, 191]. Заключенный 10 мая 1595 г. Тявзинский договор между Россией и Швецией предусматривал свободный пропуск в Россию не только шведских купцов, но также врачей, судостроителей и других служилых людей, которые хотели бы отправиться в Россию. О помощи лицам, приезжающим на службу в Россию, было сказано в 18 статье Кардисского договора, заключенного между Россией и Швецией в 1661 г. [140, 310-311].

Большая группа шведов появилась на российских землях также в результате русско-шведских войн. После заключения Столбовского мирного договора (1617) Россия уступила Швеции Ингерманландию и Карелию, где образовался ряд крепостей со шведским населением [275; 276]. После победы русских войск в Северной войне (1700—1721) эти земли перешли снова к России, и шведы в качестве военнопленных остались на российских территориях.

Число шведов, попавших в плен во время Северной войны, было довольно значительным. После поражения шведской армии под Полтавой 27 июня 1709 г. и капитуляции ее у Переволочны в плен попало около 15 000 шведских солдат и офицеров [38, 379].

После месячного содержания в Москве, пленные шведские офицеры были отправлены партиями по 100 человек в разные города Архангельской, Казанской и Астраханской губерний. Еще раньше 3000 шведов были отправлены на работу в Воронеж [75, 4].

В Петербург шведы приезжали не только с мест боевых действий (из Выборга, Гельсингфорса, «с моря завоеванного»), но и из тех областей России, где они работали до этого (из Московской, Казанской, Киевской губерний). Шведы участвовали в сооружении крепости в столице, создании императорских садов, строительстве гостиного двора на Санкт-Петербургском острове, коллегий на Троицкой площади, канала и земляных доков на о.Котлин [216, 272-273].

После подписания 30 августа 1721 г. мирного договора шведы получили возможность возвратиться на родину, и многие из них уехали в Швецию, хотя определенная часть их осталась в России: это были в основном принявшие православие или лица, заинтересованные в работе. Высочайшим манифестом им предоставлялись одинаковые с другими живущими в стране иностранцами гражданские права, и гарантировалась свобода совести. Детям этих шведов и их потомкам также дозволялось пребывать в своей вере, содержать свои кирхи и пасторов [180, Т.1, 236-240].

В это же время в Петербург стали прибывать завербованные за рубежом специалисты, в числе которых было немало граждан Швеции.

Поселившиеся в России шведы были, по преимуществу, лютеранского исповедания. Еще до основания Петербурга, в первой половине XVII века, в находившейся в этих краях шведской крепости Ниеншанц существовала шведско-финская община. Там же была церковь, разрушенная в ходе боевых действий [310, 71-72].

С основанием города на Неве, в котором стало проживать много иностранцев лютеранской веры, деятельность шведской общины возобновилась. Первоначально она объединяла военнопленных, сдавшихся при захвате русскими войсками крепостей: Ниеншанц, Выборг, Нарва, Ревель [360, 22-23]. Затем в состав общины влились многие специалисты, приехавшие в Петербург из-за границы. В 1733 г. она насчитывала 800 членов [204, 66]. В том же году верующие шведского и финского происхождения получили обширный участок земли на Малой Конюшенной улице для строительства церкви. Лютеранская церковь была возведена на этом месте в 1734 г., в период правления Анны Иоанновны. Богослужения велись в ней на шведском и финском языках. Позже, в 1745 г. разногласия между шведской и финской частями одного прихода привели к разделению его на два самостоятельных. Было поделено и земельное владение. При Екатерине II шведами на занимаемом ими участке в 1767—1769 гг. была возведена каменная церковь, освященная во имя св.Екатерины. Это имя было присвоено и самой шведской общине [97, 15].

Автором проекта церкви св.Екатерины был Ю.М.Фельтен, один из крупнейших мастеров архитектуры раннего классицизма. Его творение было первым культовым сооружением зодчего, которое, к сожалению, до нас не дошло.

Наличие в Санкт-Петербурге шведского населения отразилось, в частности, в одном из топонимов: переулок, ведущий к церкви св.Екатерины, в XIX в. получил название Шведского.

Росту шведского населения в городе способствовали как экономические, так и политические факторы. С присоединением в 1809 г. Финляндии к России из соседней с Петербургом Выборгской губернии многие жившие там шведы в поисках удачи переселились в город на Неве.

Дополнительных трудовых ресурсов потребовали начавшееся в 1850 г. строительство Сайминского канала и сооружение в 1870 г. железнодорожной линии Выборг—Петербург.

С развитием экономики членами шведского лютеранского прихода в Петербурге становились лица новых социальных слоев. Наряду с лицами среднего достатка — ремесленниками и торговцами, составлявшими в прошлом большинство прихожан церкви св. Екатерины, появились, с одной стороны, богатые промышленники и предприниматели, а также служащие расположенных в столице фирм, а с другой — рабочие. Шведская община становилась желанным прибежищем для мигрантов. Она помогала установлению деловых контактов и экономических связей, сплачивая лиц одной национальности.

Среди шведов, состоявших в этой общине, различались уроженцы Швеции и Финляндии, причем последних было больше. По переписи 1897 г. в столице России насчитывалось около 1 тыс. человек, сохранявших гражданство Швеции, и около 4,5 тыс. жителей Петербурга считало шведский язык родным [172, Т.37, 220].

На динамику изменения численности шведской лютеранской общины оказывало влияние колебание общего числа шведского населения в городе. Шведы в Петербурге составляли в 1869 г. — 5,1 тыс.; в 1881 г. — 5,8 тыс.; в 1890 — 4,6 тыс.; в 1900 г. — 4,2 тыс.; в 1910 г. — 3,0 тыс. [285, 168].

Расселялись шведы преимущественно на Выборгской стороне и в Казанской части, а также на Васильевском острове, что частично совпадало с расселением финнов. Центром же сосредоточения шведов являлась Казанская часть города, где располагалась шведская церковь и при ней школа и богадельня.

Петербуржцы-шведы были заняты в металлургии и металлообработке, строительстве, на судоверфях, железнодорожном транспорте, в полиграфии, оптическом производстве, швейном деле, а также в искусстве и медицине.

Примечательно, что жившие в разных частях города шведы различались по социальному положению. В центральном районе в конце XIX в. среди шведов преобладали ремесленники. На Васильевском острове в основном жили шведы, имевшие шведское подданство, купцы, служащие торговых фирм, инженеры и рабочие. Шведы Выборгской стороны были главным образом владельцами собственности, работниками управления промышленных предприятий, отчасти рабочими заводов.

В связи с промышленным развитием Петербурга в начале ХХ в. основным местом жительства шведов становится Васильевский остров, главным образом его окраинная заводская часть. Увеличивается также шведское население Выборгской стороны — рабочей окраины. В центральной части города остается только 17% всех шведских жителей Петербурга [285, 180].

С возрастанием численности шведского населения в городе происходит активизация деятельности шведской общины, условия для которой были отчасти подготовлены предшествующими годами. Так, при пасторе Тавосте лютеранская община стала получать значительную прибыль от своих земельных участков, застраивавшихся жилыми домами. В 1824 г. по инициативе этого пастора была открыта церковная школа св.Екатерины, при пасторе Эрстрёме в приходе удалось образовать школьный фонд (1830), фонд помощи бедным (1832), а также приобрести новый орган [137, N2, 8-9].

По численности финская и шведская общины Санкт-Петербурга были в те годы примерно одинаковыми и насчитывали к 1826 г. примерно по 4 тысячи человек. По данным Эрстрёма, из числа записанных в общину св. Екатерины 2711 были уроженцами Финляндии, 550 происходили из Швеции, 4 — из Дании, 5 — из Норвегии, а 298 человек — из других стран. Самой значительной группой в приходе были ремесленники, за ними следовали девушки-служанки, студенты, гражданские чиновники, офицеры, купцы, фармацевты и т.д. [204, 66].

В этот период община превращается в своеобразный культурный скандинавский центр в столице Российской империи. В условиях сильного воздействия на малые этнические группы города преобладающего иноэтнического населения эта община сыграла немалую роль в сохранении культурных традиций.

Пастор общины Эрик Густав Эрстрём, написавший ее историю, отмечал, что все большее число шведов переходит на немецкий язык, утрачивает чистоту шведского языка, в который проникает много немецких и русских слов.

Со временем эту тенденцию становилось все труднее сдерживать. Положение особенно осложнилось с того времени, как в 1886 г. шведский язык, язык церкви, стал необязательным предметом обучения в церковной школе.

Но даже в таких условиях шведская лютеранская община оставалась хранительницей шведских национальных традиций.

Пастор являлся в ней фигурой, связывавшей прихожан шведской и финской национальности с их исторической родиной.  В частности, он сообщал прихожанам новости из Швеции и Финляндии, привозил оттуда газеты.

В общине постоянно звучала шведская речь и пение. Пению и музыке уделялось особое внимание и в церковной школе. Помимо церковных песнопений исполнялись и народные шведские песни. Из них особенно часто пелись такие песни, как «Чистый хрусталь» и «Был у меня друг, лучший в мире» [137, N3-4, 9].

Посещение церкви в воскресный день было праздником, приобщало людей к духовному, помогало им преодолевать тяжелую физическую нагрузку, давало психологическую разрядку. По праздничным дням шведские рабочие Петербурга шли в свою церковь с котомками, в которых лежала провизия для загородного пикника.

Община занималась также благотворительной деятельностью [241, 17]. По инициативе пастора Густава Сандта и при содействии графа Армфельта, оказывавшего большую помощь приходу, были организованы приюты для девиц (1847), престарелых женщин (1860), а также приют для мужчин (1896).

С увеличением численности общины возникла необходимость в постройке новой церкви. Средства на строительство здания дали прибыль, получаемую от сдачи в аренду помещений в ранее построенных каменных флигелях и пожертвования прихожан общины. Кроме того, на строительство церкви, приюта для бедных и дома для сирот казна выделила ссуду в 150 000 рублей, и император Александр II лично даровал 5000 рублей [308, 63].

Новая церковь возводилась в 1863—1867 гг. по проекту архитектора К.К.Андерсона. Будучи академиком архитектуры, он являлся видным зодчим середины прошлого столетия, учеником А.Брюллова. Спроектированное им здание шведской лютеранской церкви св. Екатерины стоит в Петербурге до сих пор. Это здание, выдержанное в романском стиле, считают созвучным духу протестантизма. Тем же архитектором были построены и принадлежащие церкви трехэтажные дома, расположенные рядом [97, 17].

Со временем расширилась образовательная функция шведской лютеранской церкви. Во второй половине XIX в. при церковном приходе св. Екатерины действовало три школы: для мальчиков, для девочек и воскресная. Двадцать учителей обучало в общей сложности 278 детей обоего пола [308, 63]. Император Александр II, посетивший в 1871 г. церковную школу, дал высокую оценку ее деятельности.

Среди прихожан церкви было немало ярких и интересных людей. Известно, например, что членами шведской общины являлись Ф.И.Лидваль — выдающийся зодчий петербургского модерна, балетный танцовщик П.Ю.Юхансон, ювелиры А.Г.Тилландер и Э.К.Будлин, члены семьи Нобелей. Полагают, что бывала здесь и поэтесса Эдит Седерген, учившаяся в школе св. Петра на Невском проспекте [137, N3-4, 9].

Кроме того, община св. Екатерины включала многих лиц, занимавшихся экономической деятельностью, а также техническую интеллигенцию, искусных ремесленников.

В начале Первой мировой войны шведская община насчитывала 6000 членов, включая лиц, предки которых испокон веков жили в Петербурге. Члены общины имели финское, шведское и российское подданство [339, 238].

За годы Первой мировой войны численность прихожан шведской лютеранской общины сократилась. В связи с тем, что в столице начался голод, приюты для детей и престарелых были эвакуированы в Финляндию. Туда же, после достижения независимости (1918), направились многие эмигранты.

С приходом к власти большевиков церковное имущество было конфисковано, а многие представители духовенства были вынуждены оставить Россию. В 1919 г. и позже были арестованы пасторы, служившие в церкви св. Екатерины. В 1927 г. был отправлен в ссылку пробст Ямма Лаурикалла. Общине пришлось обходиться силами мирян.

Ежегодник за 1921 г. наглядно показал дальнейшее ухудшение положения церковной общины, в которой становилось все меньше членов. 314 человек уехало в Финляндию и в Швецию. За год прошли конфирмацию лишь 15 человек [339, 7].

Попытки сплочения лютеран в то время предпринял Юхан Тюнельд — представитель Красного Креста в России. По его инициативе сильно поредевшая община св. Екатерины была подчинена немецкой консистории. Богослужения же стали совершаться только на русском или немецком языках.

В 30-е годы ХХ в. деятельность шведской общины полностью прекратилась. Многие из прихожан были подвергнуты репрессиям, а церковь была закрыта. Ее помещение еще в довоенный период было превращено в дом физической культуры.

Кроме Петербурга, где шведы образовывали самостоятельную общину, включавшую в первой четверти ХХ в. до 5000 прихожан, лютеране шведской национальности встречались в небольшом числе и в других приходах. В 1904/1905 гг. в числе 2009 членов эстонско-финско-шведского прихода в Кронштадте было 88 шведов. 10 шведов принадлежало к финно-шведскому приходу св. Михаила в Нарве, небольшое число их насчитывалось в Петергофе. Кроме того, в финском приходе Серепетте в Санкт-Петербургской губернии состояло 4 шведа [360, 80, 87, 94, 134].

В отличие от Петербурга и его окрестностей численность шведского населения в Москве была небольшой. И хотя в старой столице шведы и датчане в конце XVII—первой четверти XVIII вв. уступали по численности немцам, голландцам и англичанам, их было все же больше, чем французов и итальянцев [102, 10]. Согласно опубликованным Московским статистическим комитетом материалам переписи, проведенной 12 декабря 1871 г., в городе проживало 157 шведов, в том числе 92 мужчин и 65 женщин. Среди них было 25 дворян, 14 купцов, 28 ремесленников и двое военных. Большинство шведов придерживались лютеранского вероисповедания, лишь 19 из них были православными и 6 — католиками [16, 1-2].

В 1904/1905 гг. церковный лютеранский приход св. Михаила насчитывал 20 шведов, а в приходе св. Петра и Павла шведов вместе с финнами насчитывалось 150 человек [360, 5].

Во внутренних губерниях России, принадлежавших к Московскому консисториальному округу, шведов в то время было очень мало: в церковном приходе Камско-Ижевска — 4 человека, в Нижнем Новгороде — 5, Оренбурге — 5, Царицыне-Дубовке — 5, Астрахани — 25. Кроме того, небольшое число шведской национальности имел Екатеринославский приход, в приходе Ростова-на-Дону насчитывалось 5 шведов и в приходе Елисаветграда — 10 [360, 24, 30, 35].

Прежде значительное число шведских лютеран проживало в Сибири. По-видимому, впервые они появились в Сибири в 1714 г., когда большая часть пленных шведов была переведена туда из Свияжска. Лишь в одном Тобольске находилось в ссылке 800-900 шведских офицеров [75, 4]. Д.Белль, участвовавший в трех русских посольствах на восток, отмечал в 1714 г. наличие шведского населения не только в Тобольске, но и в Тюмени [145, 33]. По данным брауншвейгского резидента в России Вебера, в XVIII в. численность шведских военнопленных в Сибири доходила до 9 тыс. человек [75, 12-14].

В 1725 г. в Тобольске и Иркутске находились две маленькие лютеранские общины, членами которых были лица шведской национальности [353, 23].

Шведы-лютеране построили в Сибири свою церковь. Ее возглавил пастор, сосланный из Петербурга в Сибирь за «крамольные» выступления.

Сосланные шведы, превосходя население по образовательному уровню, обучали местных детей латыни, немецкому и французскому языкам, этике, математике и всякого рода гимнастическим упражнениям. Они давали частные уроки и нередко открывали свои школы. Так, в 1725 г. Врех основал в Тобольске школу, первоначально предназначенную для детей военнопленных. Позднее в ней стали обучаться и русские дети. Она содержалась на средства московских последователей пиетической секты Спенсера и Франке, но просуществовала недолго. Перед закрытием школы в ней училось 139 человек [75, 5].

Многие шведы были искусными живописцами, мастерами золотых и серебряных дел, токарями, артистами, музыкантами. Стараниями шведа Вестадиуса в Тобольске был создан прекрасный музыкальный ансамбль [145, 33].

Шведы внесли заметный вклад в науку, в том числе этнографическую. Благодаря стараниям находившихся в Сибири в ссылке Вебера, Мюллера, Ланге, Страленберга и других, удалось зафиксировать происходившие в крае исторические события, изучить обычаи населяющих Сибирь народов, составить географические карты. Так, Вебер издал в 1721 г. анонимную книгу «Преобразованная Россия»; значительный интерес представляют записки Бернгарда Мюллера и инженер-лейтенанта Ланге, а также книга офицера Филиппа Иоганнеса Страленберга [75, 14].

Известно также, что шведские офицеры принимали участие в экспедициях А.Бековича и И.Бухгольца.

Шведы нередко оказывали практическую помощь местному населению. Например, Иоганнес Ренат научил калмыков выплавлять металл из железной руды, отливать пушки и ядра, он также возглавил калмыцкие войска в их сражении с китайцами. Кроме того, он обучил калмыков искусству книгопечатания, создав типографию по европейскому образцу. В 1733 г., вернувшись в свое отечество, он составил карту Джунгарии.

Значительная группа (около 1 тыс.) сосланных в Сибирь шведов, в основном унтер-офицеры, организовали в Сибири всякого рода фабрики и мануфактуры. На некоторых из этих мануфактур изготовляли прекрасные золотые и серебряные парчи. Шведы содержали гостиницы, торговали, рубили лес.

Несмотря на то, что большинство шведов оставались приверженцами своей конфессии, часть из них все же перешла в православную веру, некоторые поступили на русскую службу и женились на русских девушках, чем существенно улучшили свое положение.

Специальным постановлением Святейшего Синода от 18 августа 1721 г. шведским пленникам, «которые обретаются в Сибирской губернии и имеют искусство в рудном деле и в торгах и в службу Его царскому Величеству присягою обязались вечно, позволить жениться на русских девках и вдовах, без перемены веры, но в веру свою не склонять» [180, Т.1, 222-223]. Дети от таких межконфессиональных браков становились православными.

Со временем число шведов Сибири сильно снизилось как за счет обрусения, так и за счет эмиграции на родину. По статистическим данным в первой четверти ХХ в. шведы в Сибири уже исчислялись лишь единицами. Так, в Иркутске их было 6, во Владивостоке — 20 [360, 98, 101].

В Российской империи значительное число шведов жило на Украине. Там они занимались, как свидетельствуют данные первой всероссийской переписи населения 1897 г., преимущественно сельским хозяйством (более 80%) [6, 33].

Первые шведы появились на Украине в 1782 г., когда они были переселены сюда с острова Даго в Ревельской губернии (в 1783 г. переименованной в Эстляндскую).

Переселению шведов в Новороссию при Екатерине II способствовал эдикт императора Священной Римской империи Иосифа II, запрещавший эмиграцию населения из юго-западной Германии, дававшей в 60-е гг. XVIII в. наибольшее число эмигрантов в Россию. Это решение вынуждало правительство России искать желающих переселиться с целью колонизации отвоеванного русскими войсками Новороссийского края среди лиц других национальностей [177, 203].

В 1781 г. был издан указ императрицы о переселении проживающих на мызе (поместье) Гогенгольм шведских крестьян в Новороссию. Шведам на новой земле предоставлялись выгодные экономические условия. Кроме того, им гарантировали поселение «особыми колониями» и разрешение иметь церковь и пастора [177, 222, 225].

Переселенцы в новороссийский край — с мызы Гогенгольм, близ Ревеля, с острова Даго и из других мест — в целом составляли около 960 человек. С самого начала переселения власти позаботились об удовлетворении религиозных потребностей колонистов. Уже 9 декабря 1781 г. в рапорте к князю Потемкину, принимавшему личное участие в переселении шведов, сообщалось о том, что переселенцы «скучают об определении к ним пастора и просили о назначении такового».

Пастору были предложены очень выгодные условия службы, включавшие ежегодное жалованье в 400 рублей, приличную квартиру, землю, выделявшуюся как для церкви, так и в собственное владение духовного лица.

При основании шведской колонии Альт-Шведендорф в Херсонской губернии при ней сразу же была построена маленькая деревянная церковь [360, 291].

Со временем поселение перестало быть чисто шведским по национальному составу. В 1785 г. здесь уже проживала группа переселенцев с острова Корсики. Прибывающие в Новороссию немецкие колонисты нередко сперва помещались в шведских селах до предоставления им постоянного жилья [218, 264]. В результате браков шведов с русскими и немцами создавались смешанные семьи.

Вместе с тем, на численность шведского населения повлияли трудности, связанные с процессом переселения и переменой климата. Из 900 шведов, которые были первоначально переселены, в 1794 г. осталось только 227 [360, 289]. Пополнение шведского населения со стороны было небольшим. После войны 1787—1790 гг. сюда прибыло только 30 новых шведских переселенцев.

В 1842—1843 гг. шведская колония состояла из двух сел — Альт-Шведендорф и Клостердорф, вместе насчитывавших около 900 жителей. В это число входили и лица немецкой национальности, оказавшиеся в названных селах вследствие смешанных браков. Рост численности немецкого населения в крае привел к увеличению их доли в лютеранских приходах. Так, в первой четверти ХХ в. церковный приход Альт-Шведендорф состоял из 1800 немцев и только 700 шведов [339, 245-247].

С 1917 г. условия для сохранения шведского характера общины значительно ухудшаются, тем более что она осталась без службы на родном языке. Пасторы, совершавшие разовые богослужения в Альт-Шведендорфе, вели их на немецком языке.

Предложение Тунельда, приглашенного в члены Петроградского высшего церковного Совета, об основании шведского пробства, которое бы включило Альт-Шведендорф и другие общины шведов, не было реализовано. В 1920 г. церковный Совет включил эту общину в немецкую консисторию.

Помощь населения Шведской лютеранской церкви ограничивалась из-за массового выезда шведов за рубеж. К эмиграции российских шведов толкали, в частности, резко усилившиеся хозяйственные трудности.

В 1929 г. большая часть шведов с помощью Швеции была репатриирована. 1 августа 1929 г. они прибыли в шведский город Треллеборг [339, 243-245, 250]. Однако, в 1930—1931 гг. часть из выехавших вернулась в Советский Союз. Это было связано с трудностями обустройства на новом месте, сопутствующими, так или иначе, любому переселению. Многие из разочаровавшихся ругали лютеранских пасторов, которые, как считали переселенцы, обманули их [385].

И все же, возвратившихся обратно в Советский Союз шведов было немного. К 11 сентября 1930 года сюда вернулось лишь 39 человек, к 17 августа 1931 года число вернувшихся возросло до 180 (при общей численности выехавших в Швецию — 1 тыс. человек) [339, 250].

После прихода к власти большевиков лютеранская эмиграционная служба в Канаде обращалась к единоверцам в Советском Союзе, призывая их к эмиграции и обещая необходимые кредиты. В результате этого, определенная часть живших в нашей стране шведов эмигрировала в Канаду.

Группа шведов-лютеран жила в Баку [360, 81]. В начале 70-х годов XIX века незначительное лютеранское население в этом городе обслуживалось закавказским дивизионным проповедником. Однако лютеранское население росло здесь очень стремительно, прежде всего за счет немцев и шведов, в меньшей степени — эстонцев, латышей, финнов. В 1872 г., когда землетрясение разрушило Шемаху, в лютеранскую общину Баку влились армяне-протестанты из этого города. В результате лютеранская община стала насчитывать около 2000 человек. В декабре 1880 г. был создан церковный совет, в который вошли немцы, шведы и армяне. Затем немцы и шведы образовали в Баку отдельный приход. В первой четверти ХХ века этот приход, относившийся к Московскому консисториальному округу, насчитывал 450 лиц шведской национальности [360, 82].

После закрытия в СССР лютеранских церквей и роспуска общин церковная жизнь шведских лютеран прекратилась. Конечно, у многих шведов оставалась личная вера, помогавшая переживать трудности военного времени и последующих лет. В годы осуществляемых руководством страны репрессий депортации подверглись и лица шведской национальности. Справка о национальном составе спецпоселенцев говорит, что среди них было 50 шведов, норвежцев и датчан (в основном это были, вероятно, шведы) [66, 308-309].

В настоящее время в России имеется лишь очень небольшое число лиц шведской национальности, однако эта группа консолидируется и испытывает потребность в возрождении церковной деятельности. Единственная шведская лютеранская община в России существует сейчас в Санкт-Петербурге, где местные шведы стараются продолжать традиции прихода св. Екатерины.  

Возрождение прихода шведской церкви св.Екатерины произошло только в конце 1991 г. Официальная регистрация церковной общины состоялась 6 декабря 1991 г., а первое богослужение было проведено 15 декабря.

На первых порах приход образовали 30 членов шведского клуба, а к настоящему времени численность прихожан увеличилась до 100 человек. Богослужения совершаются два раза в месяц в одном из залов церкви св.Екатерины. Пастор прихода Ээро Сеппонен, по национальности полуфинн, полушвед, каждый раз приезжает в общину из финского города Турку.

Община является самостоятельной и пока не принадлежит ни к Церкви Ингрии, ни к Евангелическо-лютеранской церкви России, ни к шведской церкви, однако последняя оказывает ей определенную помощь.

Основная масса прихожан, присутствующих на богослужении, — лица среднего возраста. Из них многие были крещены в православной церкви в тот период, когда Лютеранская церковь в СССР (за пределами Прибалтики) фактически не функционировала. Традиции, существовавшие здесь до закрытия церкви, могут вспомнить лишь несколько стариков. Основная масса верующих не знает или почти не владеет шведским языком, являющимся родным для старых прихожан. В совершаемых пастором богослужениях чередуются молитвы и проповедь на шведском языке с духовными песнопениями на русском. Впрочем, в общине имеются сборники песнопений на шведском языке, которыми пользуется часть прихожан. Выработан также порядок совершения богослужения на двух языках. Проповедь пастора, произносимая на шведском языке, синхронно переводится на русский. Незнание шведского языка порой приводит к общению с пастором на немецком языке, который лучше знают члены общины, изучавшие его в школе, и к которому прибегает иногда пастор, затрудняющийся говорить по-русски.

В общине действуют церковная школа, клуб, имеется хор. За период существования общины конфирмировано около 10 человек.

Звучащая в общине шведская речь, шведские флажки в помещении, рассказы о поездках в Швецию, фотография шведского пастора, служившего до ликвидации общины в советские годы, создают впечатление иного культурного мира. Людей, собирающихся на богослужения, отличает стремление приобщиться к шведской культуре.

Община в Петербурге следует традициям Шведской церкви. В ней отмечаются традиционные шведские праздники, один из которых приходится на 13 декабря. Это день св. Лючии, молодой сицилийской девушки-христианки, умершей в 304 г. мученической смертью. Основной момент этого народного праздника — ожидание «света» в самое темное время года — весьма популярен среди шведов, живущих в северной стране.

В целом можно сказать, что деятельность шведской лютеранской общины способствует развитию интереса к шведской культуре, истории, традиционно исповедуемой шведами религии, а также расширению контактов и связей между шведами, живущими в России и в других странах.

Коляска прогулочная кровать детская chicco коляски. . __ выездное питание; организация питания в Москве
    karta